Сумбурные записки
(часть 1)
Повествует DeN:
Вадян играет с собакой.
В его словах чувствуется любовь и ласка: «Жопа ты моя!». Он поиграл на гитаре
какую-то восточную мелодию. Со словами: «Рок-н-ролл жив», он уселся на стул
к окну и стал играть «Арию».
Его греческий профиль и эротичная дырочка в ухе подчёркивает полный дебилизм!
Поржав над этими приколами, он поёт: «Я люблю и ненавижу тебя». Так он выл раз
пять. Песня очень похожа на «Улицу Роз». Конечно это она! Она… жадно сводит
с ума, у-у-у-у-у-у-у…
Сейчас 21:14. Смачно
пропев «М-м-м», он (то есть Вадян) заиграл цыганочку, пританцовывая, точнее
хромая на обе ноги, как старый козёл. Пошептав признание в любви своему другу
и послание «Песня всей моей жизни», он стал насиловать димоновскую гитару.
«Люблю порукоблудить тёплыми летними вечерами!!», - с удовольствием проорал
Вадян.
«Да, дрочи – не жалко», - сообщил он самому себе с таким видом, как будто это
к нему не относится.
«Назынк элс ведёрс» – хороший вальс (металл точнее). Но Вадяну пофиг – для него
хоть пляски племени каугари, хоть секс – это вальс! Обняв покрепче гитару, он
целует её, но вспомнив, что это не та о ком он грезил, продолжил играть песню.
Его «красный ковбой» жаждал побед. Да,
«Ваше благородие». Ага! «Я прикалываться, короче буду, а ты записывай!». Я и
записываю!
Да, звезда японской порнухи, он завернул такой соляк, что седло от велосипеда
воткнулось в его… ну, эту деталь мы опустим. На фотографии Леннон смотрит Вадяну
в спину. Такого духана вонючего, потного и грязного ещё никто не нюхал на земле.
Песня «Туман»: её очень любит Вадян. Он любит туман, ведь в темноте да не в
обиде.
Мы ведь
могли быть вместе с тобой,
Но ты не стала моею женой
(экспромт Вадяна)
Ещё минуты три он скакал
вокруг меня, как гомодрил, целуя сиденья стульев и ставя ноги, видимо старается
поудобнее устроится, чтобы… Ого-го, круто! Хм. Ну что ж. Вадян болтает всякую
хуйню, демонстрируя свои столбища. Ну и волосатые же! Хлопая в ладоши и икая,
он сказал «Хорошо», и решил пойти покурить. Вадян позвал меня и я думаю, что
соглашусь. Ведь с наебнутыми соглашаются всегда.
«Эй, Тореро! Только что сочинил! Ария, урра-а-а-а», - продекламировал Вадян.
Пропев две первые строчки 10 раз, он с безучастным лицом смотрит на плакат Бертона
и думает: ссать или срать????? Вот в чём вопрос.
21:28. Он всё ещё поёт. Это рекорд для него, ведь он ещё жив. «Ты знаешь, что тебе надо писать?», - спросил Вадян. «Ебстественно! А зачем я ещё хожу в толчок? Не какать же!», - ответил я.
21:55. «Падла, мои часы
врут. Туго доходит, но хуйня. К Димону я сегодня не пойду – ебал я такие приколы,
ночью не засну. Две сопли потекли по стеклу. И дым идёт – это символично. А
три сопли и пердёж – что не символично?».
Но Вадян продолжал считать сопли и загораживая мне свет (у, сука), захотел бабу.
Да ещё и красивую, да ещё и не очень умную! «Баба это хорошо. А ты хочешь?»,
- спросил кого-то Вадян. «Я хочу», - ответил я.
«Да они такие не одни. Ну и килограмм в сундуке не поместится. А о чём это я?
Мы все сопли во Вселенной, и нас выпускает пизда!» Ну и хуйнища. Ему надо лечится.
А у него жопа замёрзла. Не иначе он заметил, что холодно.
Я стою
и соплю на стекло
Положил не глядя.
Ну а может быть, кто-то ещё
Положит соплю? Дядя.
(экспромт Вадяна)
1 декабря 2000 год